Мы из ЧК - Страница 101

101

Один раз судьба, казалось, вознаградила терпение Кузнецова: из отделения милиции сообщили, что возле крепости задержали неизвестного. В повозке у него нашли гранату. «Гранату?» — переспросил Кузнецов и немедленно отправился в отделение, чтобы присутствовать при допросе задержанного, лично осмотреть содержимое повозки.

Предъявив начальнику отделения милиции удостоверение, Иван Григорьевич попросил показать ему гранату. Капитан милиции посмотрел на Кузнецова… смутился. Затем достал из ящика нечто невообразимо ржавое. Чекист с улыбкой заметил:

— Когда-то это действительно была граната. Вероятно, осталась со времен гражданской войны. Сейчас она не представляет опасности.

— Пожалуй, так, — согласился капитан.

— А что еще нашли в повозке?

— Пойдемте, посмотрим, — предложил начальник отделения.

Во дворе стоял запряженный в повозку маленький длинноухий ишак. Опустив голову и полузакрыв глаза, он флегматично пережевывал пучок травы. Кузнецов осмотрел кучу рухляди. В ней были ведра без днищ, ржавые обручи, кости, несколько замызганных тряпок, лошадиные копыта, обломок рога…

Вымыв руки, Кузнецов попросил, чтобы привели задержанного.

— Сейчас сделаем, — сказал капитан.

Иван Григорьевич проинструктировал дежурного лейтенанта, как вести допрос.

— Выясните, пожалуйста, почему старьевщик оказался у крепости, бывал ли он здесь прежде, для чего подобрал гранату.

Подумав, Кузнецов добавил:

— Задержанного можно отпустить. А чтобы не подумал чего плохого, предупредите, что такие железки не то что собирать, трогать опасно!

Сидя на стуле у стены, Кузнецов внимательно слушал беседу лейтенанта с задержанным. Тот говорил по-русски довольно сносно, но с ужасным акцентом. С ответами старьевщик не медлил. Когда же лейтенант стал выговаривать за гранату, он горячо, даже с обидой воскликнул:

— Моя армия служи нету! Моя не знай гранада.

— Да она ведь взорваться могла, чудак-человек. И твоя рука, нога нету! — в тон ему проговорил лейтенант.

— У нас китайски Ван Шен-гун солдата служи. Его знай гранада. Моя не знай. Умирай хочу нету!

— Это какой Ван? Тот, который на Талгарской живет? — небрежно спросил лейтенант.

— Нет, это другой Ван на Талгарской. Его Ван Чи-фу есть. А Ван Шен-гун Кавалерийская живи.

«Молодец!» — мысленно одобрил Кузнецов лейтенанта и записал в блокноте:

...

«Ван Чи-фу — Талгарская, Ван Шен-гун был солдатом (?) — Кавалерийская».

— Гранаты собирать не надо, — продолжал лейтенант. — Собирай лучше бумагу. Тоже утиль.

Осматривая рухлядь в повозке, Иван Григорьевич заметил, что бумаги там в самом деле не было. Ни одного клочка.

— Там бумаги лежи нету, — обиженно проговорил старьевщик.

— Ну, ладно. Отправляйся домой. Да больше возле крепости не ходи, а то еще наткнешься на такую вот железку и… взорвешься.

Поблагодарив работников милиций за помощь, Кузнецов отправился в министерство. Но что-то его тревожило. Снова и снова перебирал он в памяти вопросы лейтенанта и ответы старьевщика.

«А может, этот Ван Шен-гун и есть тот, кто снабжает Чжан Цзяна сведениями о гарнизоне старой крепости? Надо будет разобраться с ним и выяснить, что это за бывший солдат», — раздумывал Кузнецов по дороге.

Доложив Мустафину о результатах посещения милиции, Иван Григорьевич добавил, что в понедельник решил посмотреть на старого солдата Ван Шен-гуна.

Утром Иван Григорьевич предупредил жену, что ему надо отлучиться по делам до обеда, оделся в старенький гражданский костюм и пошел. Возле крепости остановился, недовольно нахмурился: возле вала толпились ребятишки. Вспомнив о гранате, Кузнецов направился к ним. Ребята о чем-то спорили и размахивали руками. Увидев взрослого, насторожились.

— Что не поделили, ребята, железку или кость? А может, из-за клочка бумаги собираетесь открывать баталию?

Ребята обступили Кузнецова, загалдели. Каждый доказывал что-то свое. Из их сбивчивых рассказов Иван Григорьевич понял, что какой-то чудак говорил, что около крепости полно бросового железа. Они договорились сегодня придти. А тут ничего нет. Вот и выясняют, кто в эти дни перетаскал металлолом.

— Зря вы обвиняете друг друга в нечестности, — заметил Кузнецов. — Вчера здесь был сборщик утиля и все железо и кости вывез на ишаке. А теперь расскажите, что за чудак направил вас к крепости.

Ребята переглянулись, недоуменно пожали плечами. Никто его не знал. А у крепости он собирал макулатуру. Вот осталось всего несколько обрывков газет.

— Ну что ж, — посочувствовал Кузнецов. — Считайте, что здесь вам крупно не повезло. Придется искать другую залежь черных и цветных металлов. Жаль, не знаете этого человека, а то поговорил бы с ним. Не обманывай малышей!

Расставшись с ребятами, Иван Григорьевич глубоко задумался. Те обрывки газет, что остались у крепости, сначала были подняты, расправлены, а потом выкинуты. Это настораживало. Похоже, человек знал, что искать. Но что именно? Мысль пришла неожиданно, четкая и ясная: «Солдатские письма, обрывки военных газет!» Беспокоило и другое. Такой наблюдательный народ, как мальчишки (пусть их было всего двое) ничего не могли сказать о неизвестном старьевщике, кроме того, что был он во всем черном.

* * *

Осмотрщица вагонов станции Алма-Ата первая рассказала, что неизвестный гражданин китайской национальности интересовался прохождением воинских эшелонов. Кузнецов разыскал женщину, подробно расспросил, как было дело.

101