Мы из ЧК - Страница 47

Петр Николаевич Абрамук все стоял у окна, мысленно рисуя портрет Афгана. Но вот он резко повернулся и зашагал по комнате. Потом остановился около Тныштыкбаева, положил руку на его плечо.

— Молодец, Джашпар! Рассуждаешь правильно. Но одному змеиный клубок не распутать. Трудное это дело. И очень опасное.

Абрамуку в ту минуту хотелось обнять Джашпара, по-отечески приласкать. Но на службе этого делать не полагалось. И Петр Николаевич молча смотрел на своего помощника. Впервые обратил внимание на слегка припухшие, обветренные губы, над которыми едва угадывалась черная полоска усиков, на короткий прямой нос, впалые щеки. «Эх, Джашпар, Джашпар! — думал Абрамук. — Не в такой бы обстановке молодость тебе проводить. Ни отдыха-то ты не знаешь, ни покоя. Сколько мужества и стойкости требуется для этого».

Петр Николаевич тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли, сказал:

— Ну-ка давай по карте проверим свои действия.

Продолжая беседовать с Джашпаром, уточняя детали, Абрамук делал пометки на карте: у населенных пунктов, на дорогах, горных тропах…

Рассвет они встретили здесь же, за письменным столом. В начале рабочего дня по телефону проинформировали обо всем начальника Сыр-Дарьинского окружного отдела ОГПУ Журавлева. Тот дал указание подготовить группу во главе с Тныштыкбаевым, направить ее в Сузак.

— Мы со своей стороны, — сказал Журавлев, — примем все необходимые меры. Надо действовать. Смело, решительно, инициативно!

Днем Абрамук и Тныштыкбаев зашли в Туркестанский райком партии. А когда вернулись к себе, то от дежурного узнали, что звонил Журавлев и приказал им обоим утром быть в окротделе ОГПУ.

… Мерно постукивая колесами, поезд шел из Чимкента в Туркестан. Не выспавшись в прошлую ночь, Джашпар и сейчас, как ни силился, уснуть не мог. Стоило закрыть глаза, как перед взором вырастал образ Журавлева. Вот он вошел в кабинет — высокий, широкоплечий, с озабоченным лицом. Поздоровался, снял с себя длинную, изрядно поношенную шинель, обвел собравшихся испытывающим взглядом. Потом сказал:

— Только что закончилось заседание окружкома партии и окрисполкома. Обсуждался вопрос о ходе коллективизации в районах округа. Было указано на отдельные недоработки в борьбе с чуждыми элементами, саботирующими политику партии…

Открыв совещание, Журавлев предоставил слово своему заместителю Бурдакову, недавно прибывшему в Чимкент. Молодой чекист, привыкший к оперативной деятельности, а не к речам, лаконично обрисовал общее положение в округе.

— Мы не имеем права, — сказал Семен Николаевич, — проходить мимо провокационных вылазок врагов, мимо тревожных сигналов, поступающих в первую очередь из Сузакского района…

Раздумья Джашпара, по-прежнему сидевшего у вагонного окна, прервал вошедший Абрамук, до этого беседовавший в тамбуре со своим старым другом-однокашником.

— Ну что, хлопче, собираемся? Вон уже и Ходжи-Ахмед Ясави показался…

Поезд подходил к Туркестану. На бледном фоне утренней зари виднелся отливающий синевой древний мавзолей. Когда состав остановился, чекисты быстро вышли из вагона и, негромко беседуя меж собой, направились от вокзала в сторону города.

* * *

Пятого февраля, когда окоченевшие от холода, едва не падавшие от усталости с ног, Джашпар и сопровождавшие его два сузакца остановились на ночлег в ущелье Когашик, в двенадцатом ауле, в доме влиятельного аксакала Кенгельды Макапова состоялось сборище широко известных в здешних местах баев, мулл, состоятельных казахов. Всего из близлежащих и отдаленных аулов, как выяснилось позднее на следствии, приехало около пятидесяти человек. Они собрались в канун мусульманского праздника уразы. Оказавшийся в центре внимания афган-табиб рассказывал присутствующим о том, как в прежние добрые времена проводили пост, обходились без этих ненавистных слов «коммунисты», «аулсоветы», «равноправие»…

После традиционного бесбармака самый именитый из участников собрания, Ахмет, прикрыв веками глубоко посаженные глаза, стал благодарить аллаха за столь щедрый дастархан. Его примеру последовали остальные. Дом, где происходило все это, был наглухо закрыт, охранялся джигитами.

Султанбек хлопками рук притушил разговоры, сказал, что настало время послушать аксакалов. Первым выступил Ибрай Унгырбеков, потом слово взял афган-табиб Асадулла. Они говорили об одном и том же: о начале вооруженного выступления против Советской власти.

— Для нас, — говорил Асадулла, — самый подходящий момент — пятница. Это день поминок и воспоминаний о святых, аллахе. Даже если кто-нибудь из нас и погибнет в борьбе за нашу великую веру в пятницу, то душа займет почетное место в раю. Я предлагаю начать выступление рано утром.

— А накануне шестого февраля, завтра значит, — дополнил табиба Султанбек, — нужно собрать всех наших на общий сход. Итак, до завтра, аксакалы. Встречаемся рано утром.

Раскланявшись, участники встречи покинули гостеприимный дом. В комнате остались Ибрай, Султанбек, афган-табиб. Они продолжали обсуждать намеченный план.

— Все нужно провести организованно, — говорил Султанбек, обращаясь к Асадулле. — Я представлю вас, как лицо, имеющее связь с мусульманским миром, направляющее священную борьбу против власти большевиков. Это поднимет наш авторитет среди людей, вселит в них уверенность в нашу силу.

Перед заходом солнца у колодца «Сарт-Саурбай», что в полудне езды от Сузака, собралось более 400 человек. Приехали старейшины и руководители родовых групп.