Мы из ЧК - Страница 48

— Соотечественники, — сказал Султанбек. — Мы собрались, чтобы договориться о выполнении святой миссии, о которой говорится в нашей фатве.

Он окинул испытывающим взором толпу и продолжал:

— Сузакцы не одиноки. Поднимаются мусульмане в Сары-Су, в Туркестане, других местах. Против кафиров, против неверных. У нас есть связи. Мы всегда можем получить поддержку от братьев из-за границы. Наш многоуважаемый афган-табиб Асадулла имеет сведения, что из Англии движутся войска, а в Средней Азии под зеленым знаменем пророка сплачиваются басмачи. Не сегодня-завтра они подойдут к Ташкенту. Мы свое выступление начнем с налета на Сузак. Неверные и кафиры должны погибнуть!

Участники сборища не выразили особого восторга. После краткой речи Асадуллы начались выборы. Султанбека объявили ханом. Его заместителем избрали афган-табиба Сафар-Али Асадуллу. Визирями и казнями стали Сагындык Шильмамбетов, Утамыш Дощанов, Мурзахмет Базикеев, Ултарак Уразбаев, Иманбек Алиппаев.

Выступили поздно вечером. Сев на лошадей, заговорщики, назвавшие себя по имени реки Сары-боз «сарыбозами», двинулись на Сузак.

Обычно спокойный и сдержанный сузакский мулла Муса-Али утром шестого февраля проявлял нервозность. Он часто выходил во двор, прислушивался к каждому шороху Когда в калитку осторожно постучали, бросился открывать дверь. Пришел сын ишана Ташмат-ака Нурметов. Тот самый Ташмат, что на дороге в Туркестан, в Балыкчах, содержал чайхану, в которой останавливались проезжие. Он сообщил Мусе, что вчера, пятого февраля, мимо Балыкчей проехал молодой чекист Тныштыкбаев.

— Наверное, с донесением каким? — предположил Муса-Али. — Надо сообщить Султаке…

Вечером того же дня к Сузаку на гнедом коне проехал всадник, одетый в длинную шубу. Стараясь остаться незамеченным, поздний путник приблизился к невзрачному домику в глухой улочке, спешился, постучал в окно. Вышедший на стук Кенджегеры Асимов приветливо поздоровался с гостем, ввел его в низкую прокопченную комнату.

Приезжий был своим человеком, но неписаный закон степей удержал Кенджегеры от расспросов.

Отведав подогретую баранину, поговорив с хозяином о том, о сем, гость с пиалой в руках полуприлег на подушку.

Рустамбек Джабаев, а это был он, прожил на свете тридцать четыре года. Сын середняка, он получил образование, овладел русским и узбекским языками. Некоторое время служил переводчиком в уездном управлении в Джизаке. После революции переехал в Туркестан. Быстро вошел в доверие к местным властям. Работал в исполкоме, возглавлял потребкооперацию, был следователем районной прокуратуры. В настоящее время заведует факторией от «Окрживотноводсоюза» по Сузакскому району. Рустамбека хорошо знают местные чабаны: у них он скупает шерсть и кожи. Но почти никто не догадывался о его связях с Султанбеком.

Немного отдохнув у Кенджегеры, Джабаев уехал в аул и вернулся лишь к полуночи. На рассвете, бросив хозяину короткое: «Кош болынгыз», вскочил на гнедого и пропал в темноте. «В сторону колодца «Сарт-Саурбай» поехал, — решил Кенджегеры и шумно вздохнул.

Мулла Муса-Али, содержатель чайханы Ташмат-ака Нурметов, заготовитель Кенджегеры Асимов были теми людьми, на которых опирался Султанбек. Они доносили обо всем, что творилось вокруг.

В организации разведки Султанбеку помог афган-табиб Асадулла. Находясь постоянно в разъездах, он нередко сам встречался с ними, учил их добывать нужные разведданные.

До полуночи не гас свет в кабинете секретаря Сузакского райкома партии Джунисбекова. Здесь шел разговор. И довольно острый. Он начался еще в полдень, когда на заседание бюро райкома съехались председатели аульных Советов, уполномоченные. Обсуждался вопрос об организационных недостатках в работе по созданию колхозов, о заготовке семенного фонда, подготовке к весеннему севу. После заседания, которое закончилось в полночь, председатели аулсоветов, уполномоченные разъехались по аулам. В кабинете остались трое: Джунисбеков, председатель райисполкома Канлыбаев, председатель местного аулсовета Джусупов.

— Беспокойное время настало, — заметил Канлыбаев. — Каждый день новости.

— Меня другое смущает: Джашпара нет до сих пор, — вступил в разговор стоявший у печки Оспан Джусупов. — Сам попросил найти хорошего коня, чтобы за сутки обернуться. Уже второй день на исходе, а парня все нет. Может, завтра с утра выслать нарочного в Туркестан?

В полдень восьмого февраля Джашпар Тныштыкбаев во главе небольшого отряда выехал из Туркестана. За городом конники свернули с проселка и направились в укрытую бескрайним белым саваном сузакскую степь. Не знал Джашпар, что в эти часы по улицам Сузака уже разъезжали поднявшие голову бандиты.

Навстречу дул не сильный, но холодный ветер, гнавший в сторону гор Кара-Тау косматые, набухшие влагой тучи. Поеживаясь от сырости, Джашпар то и дело поглядывал на ехавших сбоку двух сузакцев. Их поведение настораживало. Молчаливые, с пасмурными лицами, они частенько озирались по сторонам. Ехавшие следом коммунары о чем-то оживленно переговаривались между собой, громко смеялись. Джашпар, погруженный в свои раздумья, не мог их поддержать.

«Что-то происходит сейчас там, в Сузаке? — думал Тныштыкбаев, подхлестывая нагайкой коня. — Может, баи все же не рискнули пойти в открытую, еще копошатся? Тогда он успеет с отрядом обезвредить Султанбека, его сообщников».

К вечеру ветер усилился. С далеких заснеженных гор надвигалась темная зловещая туча. Лошади выбивались из сил и, когда вдали показалась темная полоска ущелья Когашик, Джашпар решил про себя: «Не дотянуть сегодня до Сузака. Коням и людям нужен отдых». У самого ущелья Тныштыкбаев остановил отряд.